“Юридическое и деонтологическое обеспечение прав российских граждан на охрану здоровья”, — такова была тема прошедшей в Новосибирске Всероссийской научно-практической конференции. Одним из самых активных участников ее был председатель правления Новосибирской областной ассоциации врачей, заслуженный врач России, кандидат медицинских наук, главный врач Новосибирской поликлиники № 1 Сергей Борисович ДОРОФЕЕВ. Наш разговор — о наиболее актуальных правовых проблемах, возникающих сегодня перед российскими медиками.

“Помощь” или “услуга”?

— Сергей Борисович, какова главная проблема в медицинском правовом поле?

— Главная проблема — неконкретное, “беззубое” законодательство в отношении как врача, так ипациента.

Сегодня существует ряд актов, которые описывают права и обязанности врача и пациента: Основы законодательства об охране здоровья граждан РФ, закон “О медицинском страховании граждан в Российской Федерации”, где достаточно подробно сказано, что обязан делать врач, и т.д.

Но при этом существует еще и закон РФ “О защите прав потребителей”, по которому любая медицинская помощь трактуется как услуга. И юридическая разница между понятиями “помощь” и “услуга” — огромная. Собственно, это обстоятельство и создает юридический парадокс. Не только с точки зрения здравого смысла, но и с юридической здесь вполне допускается некая дефиниция (истолкование) — мы, врачи, считаем, что наша работа является в большей степени медицинской помощью, а не услугой. Такое смысловое определение сложилось исторически: в нашей стране медицина до сих пор остается в основной своей части бесплатной или льготной, а услуга — понятие сугубо коммерческое. К тому же мы ведь не машину чиним! Термин “услуга” рассчитан на окончательное прочтение: оказана — не оказана, качественно – некачественно.

— Но медицинская услуга априори не может быть стопроцентно качественной! Медицина имеет дело с живым организмом, где нет ничего окончательного.

— Если исключить зубное протезирование и косметологию, то врач работает в довольно неопределенном поле. Человек, может быть, всю жизнь “зарабатывал” данное заболевание и осложнения к нему. Как можно судить: качественно или нет ему был пролечен, скажем, гастрит? К тому же лечение и профилактика рецидивов могут длиться годами, и подводить итоги в свете закона о защите прав потребителя здесь очень сложно. Сегодня практически любой пациент (стационарный или амбулаторный) может заявить в судебном порядке о некачественно оказанной ему услуге, сообразуясь с трактовкой закона о защите прав потребителя.

Так оно и было еще несколько лет назад, когда модно стало судиться с врачами. Мотивация большинства исков граничила со стяжательством. Статистика того времени показывает, что более 80% судебных исков граждан к ЛПУ были отклонены за необоснованностью.

Я считаю, что нам просто необходим закон, где бы чётко было прописано: что такое медицинская помощь, что такое медицинская услуга и чем они друг от друга отличаются. Я вообще за такую по-буквенную четкость закона, которая бы исключала разночтения, а также возможные спекуляции. Закон должен быть как латинская орфография — как слышится, так и пишется!

— В этом случае непонятно, о чем же думали авторы закона?

— Данному закону уже более пятнадцати лет. Тогда законодатели и руководство здравоохранения предполагали,что вскоре выйдет еще один —”О здравоохранении”.Этот закон, принятый Госдумой в первом чтении, уже около восьми лет лежит без движения, пора обновлять и его.

— В зарубежных медицинских законодательствах есть успешные прецеденты определения медицинской помощи и услуги?

— Да. В США и Германии медицинские манипуляции трактуются законом именно как помощь. При этом данные страны известны своей развитой коммерческой медициной. Тем не менее никакого конфликта понятий в юридическом поле этих стран не возникает.

Кроме действующего медицинского законодательства, охранять интересы пациентов и врачей ряда стран Запада помогает страховая система: страхование ответственности врача.

Страхование это должно быть государственным. Ведь большинство медицинских учреждений России находится в государственном ведении. Рискует находящийся на государственной службе врач — рискует и госучреждение, а значит, и система здравоохранения. Ни отечественные ЛПУ, ни сами врачи не имеют средств для такой страховки. Кто в этом случае должен нести ответственность за пациента?

Врачи стали молчаливее, а амбулаторные карты толще

— Есть мнение, что строгая юридическаяответственность дисциплинирует наших врачей. Вы согласны?

— В несовершенной правовой ситуации угроза строгой юридической ответственности, скорее, нервирует врачей! Мы действительно начали работать с оглядкой на прокурора: больше стали писать в картах и рецептах. В итоге такая перестраховка стала отнимать время живого общения с пациентом. Качественно заполненных карт действительно стало больше, а вот улучшилось ли качество лечения людей — сказать сложно. По опыту могу судить, что абсолютное большинство посетителей поликлиник бывают довольны врачом в том случае, когда с ними обстоятельно, не спеша поговорят. Человеческий фактор играет огромную роль! Как специалист считаю, что разговор с пациентом — одна из главных составляющих качественного лечения.

Руководство нашего здравоохранения должно понимать, что пригрозить врачу — мало, нужно еще создать ему условия для выполнения работы наилучшим образом.

У врача должно быть достаточно времени для работы с пациентом, качественное и быстрое лабораторное обслуживание, современная или хотя бы исправная медицинская техника, возможность срочной госпитализации больного. Кстати, национальный проект “Здоровье” в определенной степени готовит материальную почву для положительных изменений в правовой сфере здравоохранения.

Кроме того, правовые реформы должны регулировать не только врачебную деятельность, но и модель поведения пациентов. Например, в настоящее время в Новосибирске проходит диспансеризация населения. Первые ее итога видны уже сейчас — более 10% отказались от осмотра. Среди них наверняка есть люди с невыявленными или хроническими заболеваниями. Когда они наконец придут в поликлинику со своими “букетами” болезней, врачу гораздо сложнее будет оказать им качественную помощь.

Нужно законодательно создать мотивацию у человека для прохождения профилактических мероприятий. Примерная формулировка такого законодательного акта может быть такой: если человек имеет страховой полис ОМС и пользуется бесплатной медицинской помощью, то он должен пройти медосмотр. Если в какие-то сроки медосмотр не пройден, па- циента обязывают платить, скажем, 10—20% от стоимости врачебной манипуляции.

По большому счету, нам нужна программа системы охраны здоровья. Ведь медицина — только небольшая ее часть. Нужно, чтобы работали не только хирурги и терапевты, а вся система. Также и всю полноту ответственности за здоровье человека не могут нести одни медики. Врачи не в состоянии контролировать качество жизни граждан. Мы можем помогать только в кризисных ситуациях.

Не сопротивляться, а принимать участие!

— В Новосибирске недавно прошла конференция, посвященная медицинскому праву, где горячо и с пониманием вопроса выступали многие медики и вы в том числе. Следуют ли после таких конференций какие-то “оргвыводы” в законотворческом плане?

— Ассоциация врачей Новосибирской области, руководителем которой я являюсь, действует уже 14 лет, и все это время мы состоим в конструктивной оппозиции к власти.

Медицинская общественность всегда противостоит плохо продуманным реформам, и в этом споре рождается истина. Мне очень нравится выражение “Опираться можно только на то, что сопротивляется”. В ходе подобных дискуссий и сами врачи, и чиновники, и общество начинают лучше понимать суть вопроса и то, какие перемены нам действительно нужны.

Но хотелось бы, чтобы медицинская общественность имела более реальные рычаги воздействия на власть, закрепленные законом.

— Изменениями в законодательной и нормативной части здравоохранения должны заниматься в большей степени профессионалы и в меньшей — политики.

— Во всем мире профессиональные объединения принимают активнейшее участие в законотворчестве, их право поддерживается государством, и это называется врачебным самоуправлением. Во многих странах закон обязывает власти согласовывать с представителями профессии те или иные нововведения.

В Новосибирской области медикам по большей части удается отстаивать свою точку зрения без последующих репрессий — наш губернатор открытый, контактный человек.

Но не во всех регионах России диалог атасти и профессионалов проходит благополучно. Поэтому и необходимо закрепить юридически право медиков принимать участие в обсуждении и формировании нашей собственной правовой базы.