Медицина – это философия.
Медицинский ученый так и называется: доктор философии. Медицина – это система взглядов на болезни.
Болезней сотни тысяч, а число их комбинаций бесконечно.
Законы болезней отличаются от законов физики.
Они не вписываются в графики и формулы. Их нельзя описать математической моделью и просчитать даже на самом мощном процессоре.
В законах болезней правил ровно столько же, сколько исключений, а исключения столь значительны, что имеют свои собственные правила.
Любой третьекурсник меда знает, что инфаркт может протекать как пневмония, аппендицит – как грипп, грипп – как аппендицит, а гастрит – как инфаркт, и что все эти болячки могут иметь стертую или абсолютно “немую” клиническую картину.
Законы болезней нелегко загнать в рамки компьютерных программ и клинических протоколов.
Медицина – область знаний, в которой закономерности диагнозов нагло попираются нетипичными симптомами, а исходы болезней часто непредсказуемы.
Здесь все вероятно.
В медицинской науке принято считать факт статистически достоверным и доказанным при пятипроцентной частоте ошибки. Что это значит? Это значит, что даже самые серьезные научные доказательства обеспечивают лишь 95%-ю вероятность верного диагноза и результата лечения.
Итак, вывод первый.
У медицинского диагноза и прогноза не бывает ста процентов точности. Никогда.
Далее – внимание. В нашем с вами продвинутом мире ни супер-пупер-интернет, ни японский-преяпонский робот-андроид, ни мега-ядерный-переядерный томограф – не поставят вам диагноз, если у вас заболит живот. Или голова.
Даже если вам под силу автоматизировать и подчинить технологиям и алгоритмам всю вашу жизнь – диагноз вам будет ставить живой человек в слегка помятом халате.
И этот диагноз будет иметь – в лучшем случае – девяностопятипроцентную точность.
Итак, диагноз ставит врач. Как и пару сотен лет назад, собственно.
И это вывод номер два.
Третье. Ни один врач в мире не заинтересован в осложнениях или гибели своего пациента. Точка. Принимаем третий пункт за аксиому и идем дальше.
Итак, 95% заболеваний имеют типичное течение: симптомы известны, тактика отработана и прописана протоколами: ангина – антибиотик, перитонит – лапаротомия и антибиотик, кровотечение – кесарево. Или трепанация. Смотря что у вас болит.
Результат лечения предсказуем… снова-таки процентов на 95.
Итак, четвертое. В большинстве случаев врачи вас лечат с уверенностью в результате.
Пятое – те самые пять процентов, будь они неладны.
Атипичные, мать их, симптомы или “стертая клиника”.
Неожиданное течение болезни или операции. Или родов. Редкая реакция на лечение.
Неожиданное сочетание нескольких болезней. Именно в таких ситуациях стандартные протоколы не работают, а врач практически в одиночку принимает решение.
Переключает стрелку – на невидимой развилке дорог вашей судьбы.
Решает – оперировать или вести консервативно.
Взять кроху на операционный стол – или не брать.
Кесарить или выжидать. Удалить орган, пораженный опухолью, или сохранить, удалить гипотоничную матку или рискнуть, не удалять.
Госпитализировать ребенка – или оставить дома.
Идти ли на повторную операцию, назначить ли тромболиз и шунтировать ли мозг.
Во многих подобных случаях риск вмешательства бывает практически равен риску невмешательства.
Иногда для принятия решения есть пара дней, иногда – одна ночь, иногда – несколько секунд.
И вот он решает.
– нужна ли операция ребенку?
– есть риски анестезии, интраоперационные риски …
– внутриутробная смерть плода – или кесарский рубец …
– дефект органа – или отдаленные поздние метастазы…
– осложнения нерациональной антибиотикотерапии или прогрессирующий септический процесс…
– риск контаминации внутрибольничной инфекцией…
– риск молниеносного течения болезни…
Риски, риски, риски…
И да. Любое лечение затратно.
Вы, возможно, удивитесь, но вся эта калькуляция, все взвешивания, сравнения и просчеты прогнозов, все бинарные выборы в таких случаях основываются на совершенно эфемерной субстанции: на интуиции и опыте врача.
На каких-то мистических вещицах из факирского сундучка, короче.
Поверьте, так и принимаются решения в сложнейших случаях: ин-ту-и-тив-но.
На глазок. Орел или решка. Пан или пропал.
И если вам, к примеру, довелось оказаться в пяти этих процентах – считайте, здесь обоим не повезло: и вам, и вашему врачу.
Здесь, к сожалению, математика другая: пятьдесят-на пятьдесят.
Если врач вытягивает неверную карту – это и называется врачебной ошибкой.
Именно в этой точке, на перекрестке, врач берет на себя ответственность за решение.
Ну а если риски изначально были равны – выходит, врач чаще будет неправ. И попадет под шквал обвинений, под расстрел критики. Надо было действовать не так! – будут кричат ему в интернете, в телеэфире или на врачебной планерке.
А вы представьте себе, как это – принимать решение в такой момент. Попробуйте, примите. Сделайте выбор. С адреналином, с мокрым лбом. Рядом с асистолией, с клинической смертью. С кулаком на аорте. С матами в три этажа эхом в операционной. С бессонницей, с тахикардией у дверей реанимации. С запавшими глазами. С грузом на всю оставшуюся жизнь.
Представили? Отож.
Вывод главный. Винить врача за ошибку в решении, принимаемом такой ценой – значит, совсем убить профессию. Сделать бессмысленным весь этот опыт.
Берегите врачей.
Молодежь и так скоро в медицину не загонишь.
Глядя на нынешнюю охоту на ведьм, скоро никто не захочет там с вами стоять – на ключевых перекрестках ваших линий жизни.
Все в айтишники и в веб-дизайнеры пойдут. Ну или в косметологи.
С гладкой кожей будете у компьютера сидеть и в интернете лечиться. На красивых сайтах.
Источник: https://ru.tsn.ua/blogi/themes/health_sport/zakony-bolezni-o-vrachebnyh-oshibkah-572107.html
Действительно, во всех последних случаях во многом именно поэтому врачи получали условные сроки. Так, в конце января суд вынес приговор хирургу, по вине которого умер 57-летний мужчина. Врач провел плевральную пункцию с существенными нарушениями техники, в результате чего причинил пациенту слепое проникающее колотое ранение грудной клетки с последующим развитием кровотечения, отчего наступила смерть. Суд назначил ему наказание в виде полутора лет ограничения свободы и на два года лишил права заниматься врачебной деятельностью.
Вчера вбросил в fb очень эмоциональное, красивое и умное письмо Леонида Михайловича Рошаля. Сегодня убрал.
Могу сказать одно, ошибка Л.М. Рошаля это одно(может дествительно располагаться в “злосчастном” 5%м коридоре).
Ошибка неуча, для которого больной – источник заработка, это совсем другое.
Л.М., прекрасно это понимает, но как большой врач, он априорно считает всех врачующих порядочными и знающими людьми.
Я, стоявший в ранге “лекарей” на порядки ниже Рошаля, когда-то, также в дебатах, бросался на “амбразуру”, но со временем понял, что там где я был, в то время НУЖНО было лишить дипломов % 70 врачей.
А жертв “ошибки” и их родственников абсолютно не интересуют наши рефлексии, тем более на фоне того уровня культуры и этики который, к несчастью, существует.
Для начала, процедура лишения диплома существует в головах не очень грамотных людей. Или это вовсе повторяемый по-обезьяньи штамп-“лишить диплома”. Процедура присвоения звания врача и выдачи диплома есть и применяется, и это делает госкомиссия, констатируя уровень подготовки человека на момент такового присвоения. А вот кто будет решать о лишении, и как это будет практически реализовываться, тем более, как можно ретроградно в хронологии что-то решить? Проще: не вы меня в партию принимали, не вам и изгонять.
Полностью согласна с комментариями ЕвгениЯ и Ирины. Все верно написал уважаемый Леонид Михайлович, и все-же…Интуиция – огромный опыт, желание запоминать, сопоставлять, думать, не побоюсь пафоса – сострадать больному и его родным. Много трудных решений, но и ошибки врачей есть. Кстати, частота врачебных ошибок в США есть в открытом доступе, и врач от них застрахован.
В, целом, соглашусь с мнением очень уважаемого Леонида Михайловича, однако…. К сожалению, говоря о врачебных ошибках, мы обходим разговор о ятрогенных ошибках, то есть ошибках, спровоцированных вмешательством врача. Большинство этих ошибок, в настоящий момент, если это представляется возможным, скрывается, пациент не может реализовать вследствие этого права на возмещение вреда здоровью. Работая на ниве гражданского здравоохранения, нередко встречался с “дикими” случаями, когда при причинении ятрогении онкологическим пациентам, помощь оказывалась не в полном объёме, после чего их выписывали под любыми предлогами на дальнейшее амбулаторное лечение, а по факту – умирать. Так умер и мой ближайший родственник. Какую ответственность должны нести врачи, скрывшие ятрогенное повреждение, не оказавшие по поводу него качественную медицинскую помощь? Или высокое звание врача освобождает его от юридической ответственности?
Встречались случаи, когда отказывали в оказании помощи пожилым и асоциальным лицам или оказывали им минимально возможную медицинскую помощь при наличии возможности оказать им полноценную помощь, качественно улучшив их здоровье.
Все так радужно, когда мы говорим только о высоких нравственных идеалах медицинских работников?
В главном всё верно.
Но народ нравственно мельчает, и медицинское сообщество, как часть его – тоже.
Профессиональные объединения должны быть ЧЕСТНЫМИ, тогда она будут сильными.
А у нас всё больше – пофигизм, конформизм и замалчивание внутри сообщества. Получили вначале блокированный абсцесс, и вот он прорвался.
Этих внешних “судей” теперь не остановить.
Все так. Сообщества врачей нет, нет коллегиальности. Врачи позволяют себе огульно комментировать действия коллег в общении с пациентами в погоне за сиюминутной выгодой. В итоге у пациента складывается соответствующее впечатление о всем нашем «сообществе».